В общем-то, даже сидя в аэробусе, который плавно заходит на посадку над Городом, я знаю, что семнадцать дней, больше полумесяца, на самом деле пролетят быстрее света. Сегодня же, посмотрев на часы, возвращаясь с вечернего шоппинга перед Днем Рождения Номер Два, я удивляюсь - ходил так долго, а прошло всего десять минут. Так как же могли эти семнадцать дней пройти так быстро?.. хотя, оглядываясь назад, как пишут "убеленные сединами" писатели, могу авторитетно заявить, что и шестнадцать лет тоже, наверное, когда-то закончатся. Это еще у Екклесиаста есть - "все имеет свое начало и свой конец". Другое дело, что конец этот иногда приятно оттянуть подальше. Но - не получается.
Мне многие говорят - "посмотри, что происходит вокруг. Надо быть ненормальным, чтобы отказываться от такой возможности. Ты что? Цепляйся за свою Канаду всеми пальцами, повисни и держись, не выпускай!" Два гражданства forever, вкратце.
Люди, которые знают меня, знают и то, что я странный. Это у меня не в первом поколении, так что удивляться тут нечему. Но я, тем не менее, здоровый человек, и, поэтому, если бы ко мне домой приехал консул посольства Канады и сказал: "Стэнни, я, это, тебе решил в качестве презента на день варенья выкатить ксиву на проживание в Канаде", я бы поблагодарил его и не стал отказываться. Взял бы. Однако такое случается только в сказках (в самом деле, сплошь и рядом встречаются сказки, в которых героям дают второе гражданство). В жизни так не бывает! В жизни, чтобы получить гражданство в Канаде, там надо прожить три года из четырех. Здесь, как раз, и встает вопрос - ради чего горбатиться?
Да, там красивая природа. Там сони по улицам бегают маленькими стайками. Там рядом с университетом, в котором я учусь, можно встретить испуганную лису. Там можно понюхать скунса, причем в черте города, или поймать бурундучка с хвостом-флагштоком - там же. Там все очень вежливые. Там никто не будет приставать к вам, а самая ужасная преступность, с которой нам довелось столкнуться - это нищие негры, которые идут за вами по пятам и просят поделиться мелочью. Там супермаркеты ломятся от еды, цены не так уж высоки, продавцы улыбчивы и местами чисто. Там светлый и новый общественный транспорт. Там отличное образование. Там люди неплохо живут, и, если из парикмахерской вышла бабушка, за сохранность которой в случае сильного порыва ветра вы поручиться не можете, вы зато можете быть уверены, что рядом с этой парикмахерской у нее припаркован какой-нибудь автомобиль. Там есть "кентуккийский жареный цыпленок", основанный Гарлэндом Сандерсом. Да:
Но в моем Городе, пусть даже и темно местами по ночам, и небезопасно ходить, я слышу музыку домов, а над рекой стоит пусть мегалитический, но - мой - Храм. Да бог с ней, с этой лишней машиной, ведь именно в этом Городе Воланд спас Мастера, именно здесь Патриаршие пруды, а не где-то еще. Именно здесь Пушкин смотрит на Макдональдс, и смотрит с умилением, зимой обставленный ледяными скульптурами. Когда я не в моём Городе, мне кажется, что я, когда прилечу, первым делом упаду ничком на землю, как Антей, что бы там ни было, на этой земле. Но, когда я прилетаю, ложная стыдливость охватывает меня - позже я пугаюсь этой стыдливости, ведь как можно стыдиться любви к Городу? Здесь большой сухопутный Белый Корабль, освещаемый по ночам прожекторами, он горел снизу в девяносто первом и третьем годах. Здесь, в Городе, и Филипповская булочная, и пусть там цены слишком высоки, но в долларах все равно ниже - а булочной такой больше нет нигде. Здесь переулки, известные, может, и не всякому москвичу, но я-то знаю их, здесь мои ноги отмеряли метр за метром десять лет. Здесь я пройду с закрытыми глазами, здесь я готов расцеловать каждое старое здание, только здесь в здании ИВ РАН монтер сообщит внимательному слушателю, как его жена обнаружила, что он слишком сильно набрызгал в туалете. А напротив - МАРХИ, и его студенты, которых узнаешь в любой точке города по большим чертежным листам через плечо на веревочке. А ниже, если повернуть и спуститься, моя школа, школа, где из меня сделали то, что я есть - как я могу забыть?.. ведь забывают только те, кто боится. А тот карниз, по которому мы лазили с риском для жизни, а те книги, что мы стащили из старого филиала МАРХИ, а эти улицы, по выходным пустые, и зимой снег так ласково ложится под ноги, а может - и дождь, а может - снег с дождем, а может - слякоть. Да, здесь вам могут нахамить, но скорее помогут, улыбнутся, подбодрят, а не выпалят что-нибудь с казенной интонацией. А метро, пиршество архитектурной мысли? А мемориальные доски с надписью "здесь в такой-то период останавливался А.С. Пушкин"?
Засыпьте его кленовыми листьями, закуйте и зажмите в тиски свастик или серпов и молотов, взвейте звездно-полосатые флаги над ним, тысячу раз предайте меня как человека, если вы - правительство, но что с того? Это то, что внутри комом подступает к горлу и выжимает жидкость из глаз, хотя ты борешься и не хочешь плакать - но не знаешь, когда это накатит. Это не купишь ценой материального благополучия, да и зачем? Это - как берлога, как опиум, как бесконечный ноктюрн, гимн завтра и победе. Там рядом с моей обителью не живет президент страны, а здесь - пожалуйста, пару шагов. Там нет таких закатов. Там нет такого леса, как рядом с моим домом, и такого оврага - тоже нет.
Если отнимете у меня это, я стану волком и убегу. Чем больше, тем лучше, но неважно, минута или час; я всегда был здесь! здесь похороните меня.
Это мой Город.